Проблема интеллигенции и народа — чисто культурная проблема, вызванная разрывом культур, «перерывом постепенности» в ходе исторической эволюции традиционной культуры.
Взаимоотношения интеллигенции и народа — часть более общей проблемы: о соотношении трех сторон классического «русского треугольника» (народ – власть — интеллигенция). Он лежит в основании нашей истории, определяя ее своеобразие, особенности, движущие силы и те результаты, к которым она приводила.
В представлении интеллигенции народ — нечто совсем другое, чем в представлении политика. Когда политический лидер обращается к своему народу или обращается от его имени к другому народу, он понимает под народом все население страны. Когда интеллигенция говорит о народе, она имеет в виду всех, кроме себя. Интеллигенция может считать себя вышедшей из народа, близкой к нему или далекой от него, но она не отождествляет себя с ним.
Для русской интеллигенции прошлого века «народом» было, прежде всего, крестьянство, которое составляло основной этнический массив населения страны. Под народом здесь понимается крестьянский этнос с его традиционным укладом жизни, обычаями, культурой.
В словаре интеллигенции есть выражения: «идти в народ», «служить народу», «бороться за счастье народа». Для русского интеллигента народ — высшая ценность. С ней он соотносил себя, к ней постоянно апеллировал, в служении ей видел главное назначение и смысл своей деятельности. Обоготворяя народ, интеллигенция наделяла его «таинственными» для себя свойствами. Народ — «тайна», которую надо было понять, — к ней надо было приобщиться, постичь ее глубокий и скрытый смысл.
Откуда это ощущение непонятности, запредельности, сокрытости народной жизни, столь остро переживаемое всеми поколениями русской интеллигенции? Ведь по крови, месту проживания, языку и даже вере она того же корня, что и народ. Что же отличает ее от народа?
…Осознаваемая и глубоко переживаемая интеллигенцией дистанция между собой и народом задается разностью культур — той, которую несет с собой интеллигенция и той, в которой живет народ. Проблема интеллигенции и народа — чисто культурная проблема, вызванная разрывом культур, «перерывом постепенности» в ходе исторической эволюции традиционной культуры. Этот «перерыв» возник в нашей истории в момент встречи, в точке пересечения русской и европейской культур (начиная, примерно, с эпохи Петра I) — на их стыке, в результате перенесения на русскую почву идей и представлений иной для нее культуры.
Русский интеллигент, генетически связанный с русской почвой, по своему образованию и воспитанию есть продукт скрещивания этих культур, их синтеза, представлявшего собой нечто новое по сравнению с традиционной русской культурой. В каком-то смысле — это «русский европеец», человек, если не с европейскими убеждениями, то с европейскими манерами, усвоивший плоды европейской просвещенности…Русский интеллигент — не синоним английского джентльмена, воспитанного или просто образованного человека. Русский интеллигент — фигура, понятная в контексте нашей истории.
Различие между интеллигенцией и народом — это не различие между самосознанием, лишенным тела, и телом, лишенным самосознания. Народ в своих преданиях, верованиях, мифах тоже обладает самосознанием. Однако оно отличается от самосознания интеллигенции. Здесь различие именно культурное, которое сильнее социальных и даже биологических различий, различий по крови. Интеллигенция — носитель культуры, которая может представляться народу непонятной, чужой, далекой от него.
…Интеллигент — это человек, мыслящий в системе категорий «Я» и «Народ». Понятие интеллигенции конституируется именно этой противоположностью и относится к человеку, для которого его уникальная и неповторимая индивидуальность существует в оппозиции к безликой, этнически однородной массе, лишенной каких-либо индивидуальных признаков. В этом смысле критика интеллигенции — это критика сознания, для которого народ есть лишь сырой и культурно необработанный материал: народ надо просвещать, вести за собой, поднимать до себя, каким-то образом духовно и идейно ему благодетельствовать. Как ни странно, в этом интеллигенция более всего сближается с властью, хотя это уже другая тема.
Когда обращаются не вообще к народу, а к равной себе, столь же неповторимой в своей индивидуальности личности, — когда отношение «Я» и «Народ» заменяется отношением «Я» — другое «Я» (отношением равноправных и равноценных личностей), — тогда миссия интеллигенции завершается. Она сменяется миссией интеллектуала, выполняющего в культуре важную, но не исключительную, не единственную функцию.
В этом смысле главное, что необходимо сделать, — это покончить с представлением о том, что есть некий народ, который надо духовно спасать, и есть его духовные вожди, идейные лидеры, ведущие за собой темную и необразованную массу. Отношение интеллигенции к народу надо, стало быть, заменить отношением индивида к индивиду, т. е. подлинно человеческим отношением. В этом, на мой взгляд, суть проблемы.
*Из стенограммы выступления В.М. Межуева // Опубликовано в книге «Свободное слово. Интеллектуальная хроника десятилетия:1985-1995». М.: Школа Культурной политики, 1996 , с. 297-298, 300, 304-305